– Что за «Базилио» ты с собой привёл? – я и сам не заметил, как перешёл на панибратское «ты». Всё-таки общая погоня, перестрелка и пересечение интересов объединяет очень быстро, сближая людей пуще всякой дружбы.
Правильно говорят – береги врагов своих, они могут быть ближе и дороже, чем любой твой друг.
– Скорее «Коровьев», – насмешливо парировал Павлович, отвечая на мой выстрел своим. – Парень такие чудеса творит, не поверишь! Слепой, а видит больше, чем мы с тобой вместе взятые. Я его из спецотдела «свистнул» на часок. Может хватит в прятки играть и нормально поговорим?
– Ага, ща-а-аз!
После короткого диалога я сорвался с места и побежал вдоль стены до аналогичного дверного проема, который так же выходил в холл. Судя по трём выстрелам, сопровождавших мою короткую перебежку, мой дуэлянт точно знал, как и куда я перемещаюсь. Мало того, он и сам передислоцировался, усложняя мне задачу.
– Значит «ключ»? – крикнул он. Не понимаю, он тянет время или действительно ведёт разговор?
– Да, ежедневник, – а почему бы и нет? Раз уж у нас разговор «по-душам», то может и он расскажет, чего он так в меня вцепился. Мне-то скрывать вообще нечего, ШМЯК, и нет такого разговора. – Пишешь там дату и событие, потом зачеркиваешь и перемещаешься в то событие, которое зачеркнул.
– Невероятно! – ожидаемая реакция нормального человека. – Но допустим. Если так, получается я к тебе не первый раз прихожу…
– Четырнадцатый… А как ты… – я потерял бдительность, в любопытстве выглядывая из укрытия, на что мне сразу ответили аж двумя выстрелами, как предупреждение «не расслабляться!».
– Финансовая схема у тебя больно подозрительная. Я на тебя только недавно вышел. Начал было просматривать твои махинации, а там очень странная штука получается – на протяжении стольких лет все дела ты подчищал прямо впритык перед тем, как я выходил на ту или иную фирму. То есть, если бы я на тебя выходил раньше, то это происходило бы именно тогда, когда у тебя всё исправлялось.
– И что?
– Ну, брат, не скажи! – он сорвался с места, прикрывая себя выстрелом, я в свою очередь не стал дожидаться милостивой подачки от госпожи удачи (в этот день она забыла мой адрес, сволочь недобитая!) и тоже поменял место своей обороны. Очередная маленькая перебежка, и мы снова осели в новых точках обстрела.
– Не скажи! Ладно бы это два-три раза было. Это Удача. Пять-шесть раз означало бы, что у тебя осведомитель в конторе. Таких у нас не оказалось. Но десять лет подряд уходить прямо у меня из-под носа? Это просто фантастика! Тут два варианта – либо ты очень хорошо просчитывал свою схему документооборота и финансовых потоков, либо заранее знал, как я до тебя доберусь.
– Слабое доказательство, – ради приличия я тоже пальнул из пистолета, чтобы этот стрелок не очень-то расходился. Какая же всё-таки сильная у них отдача! Мою кисть ломило от одного только воспоминания о том, как эта железяка дергается во время выстрела. – Очень слабое!
– Согласен! Мало того, мне за такие отчёты голову бы открутили, и в баскетбол ею сыграли. Поэтому я и пришел с объектом из спецотдела. Никогда не доверял этим ребятам, а вот сейчас жалею, что постоянно к ним не ходил.
– Как же ты паренька-то бросил? Он же слепой!
– Доберётся сам куда захочет, это он умеет. Поверь.
Мой дуэлянт вновь сорвался с места и размашистыми прыжками влетел на лестницу, скрываясь за очередной стеной. Двигался он словно маятник, по невероятно кривой траектории, от чего попасть в него было так же невозможно, как если бы мишени в тире начали играть в игру «броуновское движение молекул».
Судя по всему, побежал он на мой этаж, и это было плохая новость – если я буду как и прежде убегать в качестве жертвы, то погоня загонит меня прямиком в тупик. Надо бежать ему навстречу, чтобы не дать Павловичу шанса прижать меня в углу как «кисейную барышню». Немного поплутав в бетонных стенах я забежал в большущую комнату, судя по расположению, предназначавшуюся для какого-нибудь «ресепшена» или просторной приёмной. На ходу сбив несколько деревянных «лесов», я пристроился за одними из них, согнувшись в три погибели и затаив дыхание. Надежды, что Кирилл Павлович меня не вычислит мало, поэтому я пошёл на тактическую хитрость – для своего стихийного укрытия я выбрал не ту точку, из которой комната просматривалась как на ладони, а менее удобную позицию. Такая нелогичность должна дать мне фору в огнестрельной битве.
Через полминуты в комнату прибыл мой преследователь. Я не мог его видеть, а двигался он как можно тише, но чутье охотника, вдруг взыгравшая во мне от экстремальной ситуации, подсказывало – он оглянулся, посмотрел на беспорядок и понял что я где-то здесь.
– Таимкин! – угроза в голосе просто зашкаливала, а его обладатель укрылся за «лесами», лежавшими возле входа. – Хватит. Я тебя все равно поймаю, ты же не дурак, сам это понимаешь.
Я молчал.
– Ты даже стрелять не умеешь, а я умею воевать. Вылезай, надо поговорить!
Выждав внушительную паузу, он не выдержал и выстрелил в то укрытие, которое лучше всего подходило для обзора всего помещения. Есть! Моя маленькая хитрость сработала – наверное я и впрямь произвожу впечатление беззубого новичка, державшего пистолет в первый раз.
Стоило его пули достичь своей цели, и я незамедлительно открыл ответный огонь, произведя четыре выстрела в сторону, где предположительно мог находится Кирилл Павлович. Я не помню, что чувствовал в те моменты, когда нажимал на курок, не помню, какие предметы вырывало из пространства моё зрение и как хорошо работал мой слух. Мои рецепторы смешались в одну сплошную невнятную кашу, которая сразу же изменилась на застрявший в горле ком.
Выстрел – это укрощение мощности взрыва. Ударная волна работает во все стороны одновременно, в одну отправляя пулю по направлению ствола, в противоположную заставляет затвор автоматически перезарядить пистолет. Единственное, что осталось от первичной силы взрыва это отдача и шум. Четыре маленьких взрыва в замкнутом помещении это вам не комариный писк в знойную летнюю ночь. Такой гром оглушительным децибелом разрывает барабанные перепонки, оставляя вместо звуков сплошной монотонный звон. Наверное, минуту продолжалась пульсация ультразвука в моих ушах, пока слух постепенно восстанавливался.
Первое, что я услышал, это как Кирилл Павлович кряхтел и стонал, пытаясь сквозь зубы говорить что-то более вразумительнее, чем членораздельные звуки. Вместо удовлетворения от победы мне стало бесконечно страшно, комок застрявший в горле с треском провалился в область сердца, заставляя ноги и руки дрожать, а дыхание с сердцебиением участиться до всех возможных пределов.
– Кирилл Павлович! – я кинулся к побежденному, в абсурдной надежде, что промахнулся и меня пытаются таким образом обмануть. – Господи-господи, Кирилл Павлович…
– А-а-а, Таимкин! – было непонятно, сколько раз я попал и куда, но мой дуэлянт обхватил живот руками, покачиваясь из стороны в сторону в лужи собственной крови. – Ты дурак! А-а-а… Какой же ты дурак…
– Я всё исправлю! Сейчас-сейчас… Всё исправлю… Надо вызвать скорую…
Трясущиеся руки без моего ведома вытащили сотовый телефон, а пальцы начали тыкать во всё что можно, пытаясь вспомнить как нужно вызвать подобающие для такого случая службы.
– Нет, – прокряхтел Кирилл Павлович. – Пока они доедут по этим пробкам, я тут сдохну.
– Зачем? Зачем?! – я в панике окончательно потерял самообладание, и сам не заметил, как слезы градом текли по моим щекам. – Зачем я тебе сдался? Чего ты от меня хочешь?
– А-а-а, – продолжал он стонать. – Ты дурак… Таимкин, дурак ты… Ты… Ты даже не понимаешь кому ты денег давал… Куда они шли и на что… А-а-а!.. Это страшные люди. Безжалостные, расчётливые… Они хотят власти… Ты своими руками спонсировал катастрофу!
Сквозь безумство панического страха моя память услужливо воспроизвела сомнения покойного Лёши по поводу фирм, которые странно похожи своими долгами друг на друга. Как он тогда сказал – это лажа! Черт, ну почему меня окружают умные покойники, к советам которых поздно возвращаться?
Конец ознакомительного фрагмента.